Современный человек, зачарованный успехами науки, с подозрением относится к интуитивным формам постижения реальности. Между тем древние в определенном смысле знали гораздо больше чем мы. В этом одно из поразительных открытий науки. Физики, создающие картину мироздания, обнаруживают контуры своих космогоний в индийской и буддийской тантре. Химики высказывают предположение, что их наука - ответвление утраченной алхимической символики. Биологи констатируют известную историческую способность мельчайшей клетки воспроизводить целостность живого существа. Реаниматоры читают как некое пособие тибетскую «Книгу мертвых», написанную двенадцать веков назад. Психологи, разъясняющие природу фантомов сознания, обращаются к шаманизму. Культурологи озадачены потрясающими провозвестиями, заключенными в текстах далекой старины. Астрологи предвещают события .

Культура, судя по всему, вовсе не развивается как единый процесс, напоминающий заполнение резервуара. В ее течении бывают утраты, зоны забвения, вычерки. Но возникают и возвраты, дальние оклики, диалоги давнего и актуального. Мистический компонент культуры у нас тщательно вытравлялся. Любое произведение, выпадающее из узкотрактуемой рационалистической традиции, замалчивалось или изобличалось. Философ, опирающийся на интуицию, оценивался как иррационалист. Слово «мистик» приобретало негативный смысл. Между тем мистика обладает несомненным прогностическим потенциалом. Она является специфическим, но полноценным типом знания. В нем скрыты мощные обновленческие тенденции культуры.

Мистик полагает, что приобщиться к тайнам Вселенной можно не только путем размышления, эксперимента, анализа, но и посредством интуиции. Но мистики опирались не только на интуицию. На протяжении веков они вели тонкую и своеобразную работу с человеческой психикой. Они пытались понять тайны подсознательных, глубинных предощущений. Опыт медитации, то есть предельного духовного сосредоточения, многодневных постов, умерщвления плоти, рождал, разумеется, какие-то толчки мысли, позволял приобщаться к тайнам мироздания.

Обратимся, скажем, к христианству. Обряд крещения в нем предполагал погружение человека в воду. Как считают некоторые исследователи, этот обычай восходит к древним христианам. Расчет делался на то, что, оказавшись без дыхания, человек сможет освободить потенциал интуиции, обрести глубокий духовный опыт. Угасающее сознание прорвется к непостижимым тайнам.

Между наукой и мистикой существуют многомерные связи. Именно в мистике родилась идея всеохватности, универсальности, цельности мира. Но разве наука исходит не из тех же предпосылок? Оказывается, нет, во всяком случае не всегда . Были эпохи, когда мистика дополняла науку, но, избавившись от смутного интуитивного постижения бытия, наука кое-что утратила. Она стала теснить интуицию, дробить познание.

Великие мистики средневековья Я. Бёме, Парацельс, Майстер Экхарт обладали огромным гностическим даром. Это подчеркивает НА. Бердяев: «Ведь должно признать, что истина может открываться через искусство Данте и Достоевского или через гностическую мистику Якова Бёме в гораздо большей степени, чем через Когена или Гессерля».

По мнению философа, общеобязательность научного сознания - вовсе не единственный прорыв к истине .

Самая сильная сторона большей части оккультных учений -это представление о космичности человека. Только мистики хорошо понимали, что все происходящее в человеке имеет мировое значение и отпечатывается на космосе. Знали они также, что душевные стихии человека космичны, что в человеке можно открыть все наслоения мира. Например, гнев для мистиков -не только стихия человеческой души, но и стихия космоса. Астрология, как подметил НА. Бердяев, угадала неразрывную связь человека с космосом и тем прорвалась к истине, скрытой от науки о человеке, не знающей неба, и ют науки о небе, не знающей человека .

Проблема приобретает совсем иное освещение, если мы поставим вопрос конкретно: является ли мистический опыт чисто субъективным феноменом или за ним стоит некая реальность? Мистические учения дают развернутую картину мира. Они описывают Вселенную, ее различные ярусы, раскрывают тайны психики, предлагают способы исцеления, толкуют о строении духа. Причем многие представления о мире и человеке в различных мистических учениях совпадают.

Возникает вопрос: откуда взялось это «тайное знание»? Является ли оно плодом досужего ума, фантазии и вымысла или отражает некую реальность, остов иного бытия? Русские философы - НА. Бердяев, В.С. Соловьев, К.Н. Леонтьев -полагали, что было бы абсолютным упрощением видеть в мистике сплошную фантасмагорию. Напротив, они усматривали в этом феномене древнюю форму универсального постижения бытия.

НА. Бердяев считал, что великий русский философ Вл. Соловьев был мистически одаренным. И в самом деле, в творчестве этого мудреца мы находим множество поразительных мистических прозрений. Соловьев, в частности, был убежден в том, что первый древнейший период человеческой истории воплощал в себе слитность, необособленность всех сфер общечеловеческой жизни. Неразъемными были теология, философия и наука, мистика, изящное и техническое художество. Жрецы, философы, ученые находились в то время в непосредственном мистическом общении с высшими силами бытия. Действительно, невозможно отделить древнейшую живопись от ваяния и даже зодчества (например, на египетских памятниках). Трудно проследить различие между теологией, философией и наукой. Мистика, изящное и техническое художество рождаются единым мистическим порывом, представляют собой единое религиозное целое. Эта слитность была в корне разрушена только с появлением христианства.

Рекомендуем также:

Взаимосвязь игры и культуры
На первый взгляд сфера права, закона и правосудия чрезвычайно отдалена от сферы игры. Ибо священная серьезность и живейшие интересы отдельного человека и общества в целом царят во всем, что касается права и правосудия. Но возможность родс ...

Андерс Цорн
Искусство скандинавских стран проходит в XIX веке под знаком сложения национальных художественных школ, которые постепенно вытесняют господствовавший здесь в предшествующий период вненациональный классицизм. В течение долгого времени они ...

Мамонтовская опера
9 января 1885 года в Москве, в Камергерском переулке, в помещении бывшего театра Леознова Савва Иванович открыл театр под названием Московская частая русская опера, которая стала началом великого преобразования сцены. Московская частная р ...